церковнославянский язык это какой

Церковнославянский язык

Церковнославя́нский язы́к – совре­мен­ный бого­слу­жеб­ный язык Рус­ской Пра­во­слав­ной Церкви. Язык бого­слу­же­ния отно­сится к обла­сти тра­ди­ции, а не дог­ма­тики, в разных Помест­ных церк­вах исполь­зу­ются исполь­зу­е­мые в этих реги­о­нах языки.

Возник в IX веке как язык бла­го­ве­стия Еван­ге­лия для сла­вян­ских наро­дов: при пере­воде Свя­щен­ного Писа­ния св. рав­ноап­о­столь­ными Кирил­лом и Мефо­дием. Азбука цер­ков­но­сла­вян­ского языка состоит из сла­вян­ских и гре­че­ских букв, многие слова, упо­треб­ля­е­мые в нем, также имеют гре­че­ское про­ис­хож­де­ние.

Среди пре­иму­ществ цс. языка можно отме­тить то, что он спо­со­бен пере­да­вать тон­чай­шие оттенки духов­ных поня­тий и пере­жи­ва­ний. Среди недо­стат­ков: нали­чие паро­ни­мов (слов, зву­ча­щих ана­ло­гично совре­мен­ным, но име­ю­щим иной смысл: живот, теплый, добрый…), иногда неудо­бо­вра­зу­ми­тель­ный пере­вод с гре­че­ского языка. Сле­дует учесть, что непо­нят­ность языка бывает 2‑х типов: линг­ви­сти­че­ская и смыс­ло­вая. Даже в том случае, когда визан­тий­ское пес­но­пе­ние пере­ве­дено на рус­ский язык, от чело­века тре­бу­ются знания свя­щен­ной исто­рии, чтобы его адек­ватно понять.

Реше­ние про­блемы сла­бого пони­ма­ния этого языка нахо­дится между кон­сер­ва­тив­ными пред­рас­суд­ками и либе­раль­ной роман­ти­кой: имеет смысл заме­нять неко­то­рые изме­нив­шие своё зна­че­ние слова, исправ­лять непо­нят­ные гре­че­ские кон­струк­ции пред­ло­же­ний и в каче­стве экс­пе­ри­мента в несколь­ких храмах вести бого­слу­же­ния на совре­мен­ном рус­ском языке.

Как научиться пони­мать бого­слу­жеб­ный язык церкви:

Зна­чи­тельно проще изу­чить язык в вос­крес­ной школе или на курсах.

Источник

Церковнославянский язык

славе́нскїй ѧ҆зы́къ
славе́нский язы́к

язык богослужения (преимущественно православного)

Славянская ветвь Южнославянская группа Восточная подгруппа Письменность:

цер 777 (коды ISO и ГОСТ общие со старославянским языком)

См. также: Проект:Лингвистика

Церковнославя́нский язы́к — одна из современных форм старославянского языка, употребляемая в основном в православном богослужении. Первый алфавит с использованием современных букв на основе греческого собрали проповедники Кирилл и Мефодий. Наиболее распространённые формы из ныне употребляемых — современный («синодальный») старославянский язык русского извода, используемый как литургический язык Русской православной церковью, Русской православной старообрядческой церковью и некоторыми другими религиозными объединениями. Часто (в узком смысле) под термином «церковнославянский язык» понимают именно последнее значение.

Содержание

История

Церковнославянский язык никогда не был разговорным (на нём мог общаться только узкий круг образованных людей).

Развитие собственно русского литературного языка в течение XVIII века, в ходе которого в нём были упорядочены элементы разговорного, делового и высокого стиля, привело к тому, что русский язык стал пригоден к выражению всё более широкого круга понятий, в то время как сфера употребления церковнославянского языка постепенно сузилась, так что сейчас церковнославянский используется только в церкви.

Распространение на славянских землях

Церковнославянский язык (в различных вариантах) широко использовался и в других православных странах: Болгарии, Сербии, Румынии. В настоящее время он там также вытеснен национальными языками (но может сохраняться в богослужении). Литературные языки славян, в разной мере сочетавшие церковнославянские и национальные элементы, известны под названиями «славянорусский», «славяносербский» и т. п.; они употреблялись преимущественно до начала XIX века.

Новоцерковнославянский язык русского извода оформился в середине XVII века, в ходе книжной справы времён патриарха Никона. Он является продолжением церковнославянского языка старого московского извода (сохраняющегося в книжной традиции старообрядчества), но помноженного на западнорусские грамматико-орфографические учения, в ряду которых особенно важен труд « Ґрамма́тїки славе́нскиѧ пра́вилное сѵ́нтаґма » Мелетия Смотрицкого (первое издание — Евье, 1619; множество переизданий XVII и XVIII века в разных странах и переводов).

Сегодня кроме Русской православной церкви церковнославянский язык — основной богослужебный язык славяно-византийского обряда Российской грекокатолической церкви, употребляется наряду с украинским в УГКЦ, с белорусским — в БГКЦ. До реформ 1960-70-х гг. наряду с латинским употреблялся в некоторых местах в Римско-католической церкви (См. глаголический обряд), где сохранялась в рукописных, а затем и печатных книгах глаголица.

Особенности фонетики

Церковнославянский язык по своему происхождению — южнославянский, а потому фонетические процессы, отразившиеся в нём, часто не совпадают с русскими. Поэтому многочисленные заимствования церковнославянских слов породили в русском языке своеобразное явление — фонетически выраженную стилевую разницу в парах слов одного и того же корня, например: золото/злато, город/град, рожать/рождать (первое слово каждой пары русское, второе заимствовано из церковнославянского). В образовавшихся таким образом синонимических парах церковнославянское заимствование обычно относится к более высокому стилю. В ряде случаев русский и церковнославянский варианты одного и того же слова разошлись (полностью или частично) в семантике и уже не являются синонимами: горячий/горящий, ровный/равный, сбор/собор, порох/прах, совершённый/совершенный, падёж/падеж.

Письменность и правописание

На письме церковнославянский язык использует кириллицу. Церковнославянская азбука содержит около 40 букв, некоторые из которых представлены более чем одним вариантом написания (неопределённость с числом букв связана с неоднозначностью границы между разными буквами и разными вариантами одной буквы). Используются многочисленные надстрочные знаки (три вида ударения, придыхание, три сочетания придыхания с ударениями, ерок, кендема, краткая, простое титло, разнообразные буквенные титла). Знаки препинания несколько отличны от русских: так, вместо вопросительного знака используется точка с запятой, а вместо точки с запятой — двоеточие. Различаются прописные и строчные буквы, употребление которых может быть либо аналогичным русскому, либо следовать древней системе, в которой с большой буквы писалось преимущественно только первое слово абзаца.

Всеобъемлющего свода правил, подобного существующим для русского языка («Правила» 1956 года, справочники Д. Э. Розенталя и т. п.), для церковнославянского нет. Практически единственным доступным справочником является краткая «Грамматика церковно-славянскаго языка» иеромонаха Алипия (Гамановича) (ныне архиепископ Чикагский и Детройтский РПЦЗ), впервые изданная в 1964 году в Джорданвилле, шт. Нью-Йорк. Нормативного орфографического словаря также пока нет (известный «Полный церковно-славянскій словарь» прот. Г. Дьяченко, впервые изданный в 1900 году, в орфографическом смысле очень слаб). Есть учебные словари (например, «Церковно-славянский словарь» протоиерея Свирелина).

Типографика

Церковнославянский текст традиционно печатается шрифтами одного и того же рисунка, восходящего к строгому русскому полууставу XVI века. Соответствия жирному и курсивному шрифтам нет. Для выделений используется набор вразрядку, набор одними прописными буквами, набор более мелким или более крупным шрифтом. В богослужебных книгах применяется печать в две краски: например, красным печатаются заголовки и указания для читающего, а чёрным — то, что надо произносить вслух.

В настоящее время церковнославянский язык полностью поддерживается компьютерным стандартом Юникод (начиная с версии 5.1).

Суррогатные варианты письменности

В настоящее время встречаются церковнославянские тексты (например, молитвословы), напечатанные нынешним гражданским шрифтом с использованием русской современной или дореволюционной орфографии, но с обязательным обозначением ударения во всех многосложных словах. Их появление связано с тем, что в настоящее время мало кто умеет читать церковнославянский текст в стандартной записи.

У униатов, особенно среди закарпатских и пряшевских русинов, для записи церковнославянских текстов используется также латиница: при Австро-Венгрии — по венгерской системе, а в позднейшее время — по словацкой системе.

Произношение

Произношение церковнославянского языка основано на русском, но с определёнными изменениями. В целом основной принцип здесь — «произносится так, как пишется», например:

Наиболее значительные тексты

Справочная литература

Словари

Грамматики

См. также

Примечания

Ссылки

Славянские языки праславянский язык † (праязык) Восточные древненовгородский † • древнерусский † • западнорусский †
белорусский (диалекты) • русский (диалекты) • украинский (диалекты • русинский) Западные полабский † • словинский † • древнепольский † • древнечешский †
лужицкие: верхний • нижний (диалекты) • лехитские: польский (диалекты • силезский) • кашубский (диалекты) • чешско-словацкие:словацкий (диалекты) • чешский (диалекты • кнаанит †) Южные старославянский † • церковнославянский • славяносербский †
болгарский • македонский • сербохорватский (боснийский • сербский • хорватский • черногорский) • словенский Другие литературные микроязыки • смешанные языки: балачка, суржик, трасянка, романосербский
пиджины: кяхтинский † • руссенорск † † — мёртвые, разделившиеся или изменившиеся языки.

Полезное

Смотреть что такое «Церковнославянский язык» в других словарях:

ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ ЯЗЫК — старославянский язык, подвергшийся влиянию живых славянских языков и поэтому имеющий местные разновидности (изводы). Русская разновидность церковнославянского языка применялась в церковной, а также научной литературе, влияла на русский… … Большой Энциклопедический словарь

Церковнославянский язык — Древнеславянский литературный язык, по происхождению старославянский язык, испытавший воздействие живых языков народов, у которых он был распространен. Существует в местных редакциях так называемых изводах: русский (восточнославянский),… … Справочник по этимологии и исторической лексикологии

Церковнославянский язык — древнеславянский литературный язык 11 18 вв. По своему происхождению это Старославянский язык (который назывался также древнецерковнославянским), подвергшийся влиянию живых языков народов, у которых он был распространён. Различают местные … Большая советская энциклопедия

Церковнославянский язык — Церковнославянский язык древнеславянский литературный язык. По своему происхождению это старославянский язык, подвергшийся влиянию живых языков народов, у которых он был распространён. Это влияние отражено уже в самых ранних памятниках 10 11 вв … Лингвистический энциклопедический словарь

ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ ЯЗЫК — см. Старославянский язык … Советская историческая энциклопедия

Ударение (церковнославянский язык) — В церковнославянском языке ударение фигурирует в качестве одного из основных надстрочных знаков (наряду со знаками паерок, придыхание, титло). Содержание 1 Классификация 2 Использование знака … Википедия

ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ — ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ, церковнославянская, церковнославянское. прил., по знач. связанное с языком богослужебных книг южных и восточных славян. Древний церковнославянский язык (то же, что старославянский язык). Новый церковнославянский язык. Толковый … Толковый словарь Ушакова

язык религии — ЯЗЫК РЕЛИГИИ символическая система, репрезентирующая содержание религиозного сознания; образована культовым языком и совокупностью языковых стратегий, свойственных религиозной формации в целом или отдельным конфессиям. Уже в архаических… … Энциклопедия эпистемологии и философии науки

Церковнославянский — Новоцерковнославянский язык русского извода Самоназвание: славенскій ꙗзыкъ Страны: Регионы: Восточная Европа Статус: язык богослужения (преимущественно православного) … Википедия

Язык Древней Руси — Древнерусский язык Самоназвание: Рус(ь)(с)кыи языкъ Страны: Регионы: Восточная Европа Вымер: развился в современные восточнославянские языки Классификация … Википедия

Источник

Какой язык нас доведет до неба?

Цер­ков­но­сла­вян­ский язык, на кото­ром ведется бого­слу­же­ние в Рус­ской Пра­во­слав­ной Церкви, далеко не всем поня­тен. Осо­бенно тем, кто только-только пере­сту­пил порог храма. Им часто кажется, что надо немед­ленно дей­ство­вать: в сроч­ном порядке пере­во­дить все бого­слу­жеб­ные тексты на совре­мен­ный рус­ский язык – тогда, мол, всем всё станет понятно. На самом деле вопрос очень мно­го­знач­ный, есть как pro, так и contra. Мы обра­ти­лись к спе­ци­а­ли­стам – Марине Журин­ской и Вла­ди­миру Кирил­лину.

Марина Журин­ская, кан­ди­дат фило­ло­ги­че­ских наук, линг­вист, редак­тор жур­нала «Альфа и Омега»

Под грузом вто­рич­ных смыс­лов

— Марина Андре­евна, мне при­хо­ди­лось слы­шать, будто рус­ский язык одно­значно хуже цер­ков­но­сла­вян­ского и потому на него нельзя пере­во­дить бого­слу­же­ние. Вы с этим согласны?

— Раз­го­воры о том, что цер­ков­но­сла­вян­ский язык лучше рус­ского – это раз­го­воры наив­ные, потому что на всяком языке можно выра­зить вообще все, что только может прийти чело­веку в голову. Рас­суж­де­ния о том, что есть такое слово, подоб­ного кото­рому нет в других языках, тоже довольно наивны – прежде всего потому, что смысл выра­жа­ется не в отдель­ных словах, а в пред­ло­же­ниях. Всегда с помо­щью того или иного коли­че­ства слов можно ска­зать все, что чело­век думает. Рас­суж­де­ния об особой поэ­тич­но­сти цер­ков­но­сла­вян­ского языка также неубе­ди­тельны; суще­ствует оба­я­ние иного языка, и тексты на нем кажутся «кра­си­вее», чем на родном; на сей счет у линг­ви­стов бытует масса анек­до­тов. К тому же язык Пуш­кина тоже поэ­ти­чен, и если это кри­те­рий, тогда почему бы нам не пере­ло­жить сейчас все бого­слу­же­ние в пуш­кин­ские чекан­ные строфы?

Дело в другом – цер­ков­но­сла­вян­ский язык для нас обла­дает рядом совер­шенно особых свойств. Все-таки хорошо, когда язык, на кото­ром совер­ша­ются бого­слу­же­ния, не родной, потому что в словах и обо­ро­тах род­ного языка масса того, что назы­ва­ется кон­но­та­ци­ями – вто­рич­ных смыс­лов, кото­рые в тексте не содер­жатся, но рож­да­ются в созна­нии.

Про­стой пример. В сино­даль­ном пере­воде Свя­щен­ного Писа­ния в Нагор­ной про­по­веди есть слово восс­ме­е­тесь (Бла­женны пла­чу­щие ныне, ибо восс­ме­е­тесь. Еван­ге­лие от Луки, глава 6, стих 21). С одной сто­роны, рус­ского слова воссме­яться в иных кон­текстах не суще­ствует, но с другой, если оно есть в сино­даль­ном пере­воде, то тем самым оно уже есть и в языке. И вот в одном из новых пере­во­дов Свя­щен­ного Писа­ния вместо восс­ме­е­тесь стоит вы будете сме­яться. Но это же звучит как в анек­доте: «Вы будете сме­яться, но ваша третья дочь тоже умерла». Так нельзя. Именно от этого нас очи­щает и охра­няет сакраль­ный язык.

Сакраль­ный – от лат. sacrum (свя­щен­ный) — это язык бого­слу­же­ния, язык риту­а­лов. У хеттов, напри­мер, таким языком был палай­ский. У индий­ских буд­ди­стов это пали. Цер­ков­но­сла­вян­ский – это тоже сакраль­ный язык, и к этому нужно отне­стись серьезно. Конечно, в хри­сти­ан­стве, в рели­гии сво­боды, нет жест­кого тре­бо­ва­ния слу­жить именно на сакраль­ном языке, и служба ведется на наци­о­наль­ных языках там, где это оправ­дано, но об этом дальше. А наш сакраль­ный язык – цер­ков­но­сла­вян­ский – помо­гает нам дер­жаться в том русле, в кото­ром нужно плыть, если мы желаем жить духов­ным настроем и не рас­се­и­ваться. И чем больше чело­век бывает на бого­слу­же­нии, причем бывает серьезно, тем ближе и понят­нее ему цер­ков­но­сла­вян­ский язык. Что, однако, никоим обра­зом не отме­няет работу со сло­ва­рем. Ведь можно сорок лет подряд посе­щать бого­слу­же­ния, но что такое мше­ло­им­ство или три­статы(Три­стат – (греч.) вое­на­чаль­ник; упо­треб­ля­ется и в зна­че­нии «всад­ник») – так нико­гда и не узнать, потому что у этих слов нет ана­ло­гов и кон­текст их не про­яс­няет, за ними нужно лезть в сло­варь.

— А суще­ствует ли вообще про­блема цер­ков­но­сла­вян­ского языка? Если да, то в чем она выра­жа­ется?

— Про­блема цер­ков­но­сла­вян­ского языка, точнее, бого­слу­же­ния на цер­ков­но­сла­вян­ском языке, сейчас чрез­вы­чайно огра­ни­чена. Это про­блема тех людей, кото­рые впер­вые при­хо­дят в Цер­ковь и чув­ствуют себя несколько сби­тыми с толку. Иногда это про­блема каких-то при­хо­дов, кото­рые желают выде­литься в этом отно­ше­нии из общей массы, сде­лать, как лучше. То есть либо это про­блема внут­ри­цер­ков­ного само­со­зна­ния, либо это про­блема нео­фи­тов. Второе дей­стви­тельно заслу­жи­вает осо­бого вни­ма­ния.

Поз­волю себе неко­то­рое уточ­не­ние. У Мос­ков­ского Пат­ри­ар­хата – мно­же­ство при­хо­дов за гра­ни­цей. В неко­то­рых из них, куда ходят в основ­ном старые люди (а иногда и моло­дые, если в их семье при­нято гово­рить по-русски, сохра­няя тем самым куль­тур­ную тра­ди­цию рус­ского языка), служба совер­ша­ется на цер­ков­но­сла­вян­ском. Но там, где боль­шин­ство при­хо­жан – это люди, не зна­ю­щие рус­ского, раз­ре­ша­ется слу­жить на наци­о­наль­ных языках. Напри­мер, есть пре­крас­ный, в высшей сте­пени совер­шен­ный пере­вод литур­гии на немец­кий язык, кото­рый еще в XIX веке сделал в Гер­ма­нии про­то­и­е­рей Алек­сий Маль­цев. Очень хорош и пере­вод на англий­ский язык, это аутен­тич­ный текст. Так что нельзя ска­зать, будто Мос­ков­ский Пат­ри­ар­хат служит только по-цер­ков­но­сла­вян­ски. И ясно, что язык как тако­вой, в том числе и живой совре­мен­ный язык – не пре­пят­ствие для пра­во­слав­ного бого­слу­же­ния. Надо ска­зать, однако, что язык немец­кого бого­слу­жеб­ного текста отли­ча­ется от оби­ход­ного. Этот язык воз­вы­шен­ный, со мно­же­ством арха­из­мов. Он очищен от про­те­стант­ской рели­ги­оз­ной лек­сики, содер­жит слова и обо­роты латин­ского про­ис­хож­де­ния, кото­рые упо­треб­ляли като­лики.

О появ­ле­нии цер­ков­но­сла­вян­ского языка

Цер­ков­но­сла­вян­ский язык, наслед­ник ста­ро­сла­вян­ского, сло­жился в сере­дине XVII века. Он отра­зил ряд изме­не­ний, глав­ным обра­зом фоне­ти­че­ских, про­ис­шед­ших в живом рус­ском языке. Тогда же была упо­ря­до­чена и его орфо­гра­фия.

— Но ведь немец­кий язык бого­слу­же­ния более поня­тен совре­мен­ным немцам, чем цер­ков­но­сла­вян­ский – совре­мен­ным рус­ским?

— Я бы тут гово­рила не о языке. Я бы гово­рила о тексте – о бого­слу­жеб­ных текстах, о текстах Свя­щен­ного Писа­ния. Текст – это неко­то­рая «вещь в себе», и пони­ма­ние его — не только язы­ко­вое. Думаю, что для совре­мен­ных пра­во­слав­ных немцев бого­слу­жеб­ный текст обла­дает в неко­то­рой сте­пени сти­ли­сти­че­ской ина­ко­во­стью. А цер­ков­но­сла­вян­ский язык бого­слу­жеб­ных тек­стов нельзя назвать мерт­вым, потому что изме­не­ния в текстах про­из­во­дятся, хотя и малень­кие, «точеч­ные». И это един­ствен­ный без­бо­лез­нен­ный способ рефор­ми­ро­ва­ния. Здесь, если можно так выра­зиться, «дву­сто­рон­нее дви­же­ние». Изме­не­ние воз­ни­кает, может быть, даже в резуль­тате храб­ро­сти отдель­ного свя­щен­ника (был бы он только доста­точно для этого обра­зо­ван­ным), цер­ков­ный народ это либо при­ни­мает, либо нет. Если в общей массе при­ни­мает, то свя­щен­но­на­ча­лие это одоб­ряет. И тогда воз­ни­кает это точеч­ное изме­не­ние. Речь, конечно, идет об отдель­ных словах, напри­мер, любовь вместо любы, жизнь вместо живот, петух вместо петел. У меня есть несколько молит­во­сло­вов, и в части их стоит оборот спа­се­ния иский, а в другой части – спа­се­ния требуя. И ничего страш­ного.

Читаю и пере­вожу. Со сло­ва­рем

— Но что же делать чело­веку, кото­рый не пони­мает цер­ков­но­сла­вян­ский язык?

— Во-первых, есть пре­крас­ный сло­варь цер­ков­но­сла­вян­ского языка отца Гри­го­рия Дья­ченко, кото­рый недавно дважды пере­из­да­вался. Можно им вос­поль­зо­ваться и узнать зна­че­ния непо­нят­ных слов. С «понят­ными» сло­вами тоже все не так просто. Есть такое явле­ние, как ложные друзья пере­вод­чика. Напри­мер, в одной из молитв вечер­него пра­вила мы просим про­ще­ния за грехи яже от юности и от науки злы, и яже суть от нагль­ства и уныния. От юности – более или менее понятно: это значит смо­лоду-сдуру согре­шил. А вот что такое от науки злы? Мне встре­ча­лась интер­пре­та­ция, что это якобы от боль­шого обра­зо­ва­ния, в кото­ром таится зло. Это в корне неверно. Как это воз­можно: с одной сто­роны, по моло­до­сти, с другой, здесь же – от боль­шой обра­зо­ван­но­сти? Это странно. От науки злы значит «от злого науче­ния», то есть под­учили по злобе совер­шить грех, вот и совер­шил, соб­ствен­ным умом не разо­брав­шись. Ева, напри­мер, согре­шила от науки злы.

Далее, что такое от нагль­ства? Опять же, можно поду­мать, что был наха­лен и поэтому согре­шил. Ничего подоб­ного. Цер­ков­но­сла­вян­ские нагле, нагль­ство очень опо­сре­до­ванно свя­заны с рус­ским словом наг­лость. Точное зна­че­ние можно найти в поль­ском, род­ствен­ном сла­вян­ском языке. По-поль­ски нагле озна­чает вне­запно, неожи­данно. Это значит, что, поду­мавши, мы знаем, как посту­пить пра­вильно, а если тре­бу­ется какая-то вне­зап­ная реак­ция, можем и оши­биться. Согре­шить от нагль­ства – это значит, ты никак не ожидал, что нужно будет при­нять какое-то реше­ние, и принял непра­виль­ное, потому что не сооб­ра­зил.

— Выхо­дит, каждый моля­щийся должен со сло­ва­рем сидеть и пере­во­дить тексты молитв, при этом еще ста­ра­ясь рас­по­знать «ложных друзей пере­вод­чика»?

— Неточно здесь гово­рить «моля­щийся», потому что со сло­ва­рем не молятся, а гото­вятся к молитве. Сна­чала дей­стви­тельно можно поси­деть со сло­ва­рем – это никому не поме­шает. Конечно, это колос­саль­ная работа, и про­де­лы­вать ее нужно посте­пенно. Сесть и за один вечер пере­ве­сти все молит­вен­ное пра­вило, конечно, невоз­можно. Это надо делать поти­хо­нечку и посте­пенно – читать и вду­мы­ваться, – вду­мы­ваться не только в сло­вар­ное зна­че­ние слов, но и в духов­ный смысл текста.

Но есть еще один про­цесс. Я ведь неда­ром говорю, что дело зача­стую не в языке, а в тексте. Очень многое откры­ва­ется чело­веку в ходе бого­слу­же­ния. Когда чело­век молится, ему ста­но­вятся понят­нее те слова, кото­рые при про­стом чтении вызы­вают недо­уме­ние. Дальше – то, что назы­ва­ется навы­ком: те или иные фразы бого­слу­же­ния у чело­века свя­зы­ва­ются с его соб­ствен­ными духов­ными пере­жи­ва­ни­ями, и в его созна­нии обра­зу­ется неко­то­рое един­ство. Такое един­ство назы­ва­ется в бого­сло­вии словом цело­муд­рие, то есть это гар­мо­ния всего суще­ства чело­века.

Вот очень про­стой пример. Я более-менее систе­ма­ти­че­ски читаю дома Псал­тырь. Читала его по-русски. Сна­чала я стала спо­ты­каться на 50‑м псалме. Каждое утро читая его по-цер­ков­но­сла­вян­ски, невоз­можно не сбиться в рус­ском вари­анте. Далее, и 90‑й псалом, и все псалмы шесто­псал­мия, и вхо­дя­щие в После­до­ва­ние к испо­веди, и те, стихи из кото­рых часто повто­ря­ются в бого­слу­жеб­ном круге, – все они посте­пенно заме­ня­ются на цер­ков­но­сла­вян­ский, потому что именно с этим языком связан некий духов­ный опыт. Вот что такое навык. В резуль­тате пере­хожу на чтение цер­ков­но­сла­вян­ского текста, и не из прин­ципа, а потому что мне так удоб­нее.

Сло­ва­рик

Злоба — 1. Грех; 2. Печаль, забота. Моле­ние о душах озлоб­лен­ных значит молиться о людях, име­ю­щих какие-то скорби, болез­нен­ные заботы.

Ока­ян­ный – бедный, несчаст­ный, достой­ный жало­сти. Это слово в цер­ков­но­сла­вян­ском не имеет руга­тель­ного оттенка.

Окорм­ле­ние – духов­ное руко­вод­ство. Свя­зы­ва­ется со словом корма, а не корм. Корма – место, где на корабле нахо­ди­лось кор­мило, руль. Окорм­лять – значит направ­лять.

Житель­ство – 1. При­выч­ное нам зна­че­ние – место житель­ства. 2. Все ныне живу­щие хри­сти­ане: и твое сохра­няя кре­стом твоим житель­ство.

Глагол видети: виде­хом (мы видели) – окон­ча­ние ‑ом имеют гла­голы пер­вого лица мно­же­ствен­ного числа.

Если чело­век пришел не к Богу…

— Но все-таки, навер­няка для наших пред­ков цер­ков­но­сла­вян­ский язык был гораздо понят­нее и ближе, чем нам сейчас. А сего­дня, к при­меру, довольно типична такая кар­тина. Чело­век захо­дит в храм, слышит непо­нят­ные ему пес­но­пе­ния и через пять минут выхо­дит со сло­вами, что больше нико­гда сюда не придет: все равно ничего не понятно.

— Насчет наших пред­ков вы, навер­ное, на пару веков оши­ба­е­тесь. Просто среди них было меньше людей, так захо­дя­щих в храм. Вы опи­сали чело­века, кото­рому Бог не нужен. Он не пришел к Богу, он именно зашел в храм. Он не думает о том, что пришел в дом к Богу. Иначе бы он так не сказал: больше я сюда не приду. Все-таки с Царем Царей так не раз­го­ва­ри­вают. Просто ему это не нужно, ну и что тут можно сде­лать? Услы­шал бы он что-то понят­ное – ну, постоял бы десять минут, а не пять.

С другой сто­роны, я знаю многих людей, кото­рые цер­ков­но­сла­вян­ского не пони­мают и пони­мать не хотят. В храм они ходят из сооб­ра­же­ний скорее маги­че­ских – свечку поста­вить, чтобы «помогло» выиг­рать в лоте­рею или выле­читься от хонд­роза. Дело же не в языке. Пони­ма­ете, если чело­век стре­мится к Богу, к спа­се­нию в Боге, то хоть по-китай­ски пусть служат – это же неважно, он выучит. Дело не в этом. Если чело­век пришел к Богу, если у него есть внут­рен­няя потреб­ность, он будет ста­раться понять. А если язык непре­одо­лимо мешает пони­мать, то чело­век не к Богу пришел.

Вот еще одна важная вещь. Когда мы молимся по-цер­ков­но­сла­вян­ски, слышим цер­ков­но­сла­вян­ские тексты, мы объ­еди­ня­емся во Христе не только между собой, но и со всеми нашими пред­ками, кото­рые в тече­ние тысячи лет слы­шали и про­из­но­сили те же самые слова. Полу­ча­ется в полном смысле общее дело (Литур­гия – (греч.) общее дело).

— Почему же тогда като­лики отка­за­лись от латыни, на кото­рой прежде совер­ша­лись все их бого­слу­же­ния?

— Я не като­личка, не имею ника­кого опыта бытия в като­ли­че­ской Церкви. Оче­видно, у них были какие-то сооб­ра­же­ния. Насколько они оправ­да­лись, не знаю, вроде бы не очень, потому что число при­хо­жан Като­ли­че­ской Церкви в Европе умень­ша­ется ката­стро­фи­че­ски, невзи­рая на службу на понят­ном языке. Более того, те, кто сохра­нил себе латынь – более стой­кие люди, их при­ходы более посто­янны, и язык их не сму­щает.

Вообще латынь, как и другие языки, – это не такая уж страш­ная вещь. Для изу­че­ния языка нужна прежде всего хоро­шая моти­ва­ция. В свое время я пре­по­да­вала немец­кий язык аспи­ран­там. Им нужно было сда­вать кан­ди­дат­ский мини­мум – это хоро­шая моти­ва­ция. Но части из них нужно было читать зару­беж­ных спе­ци­а­ли­стов. Эта моти­ва­ция еще лучше. Так вот, аспи­ранты второй кате­го­рии очень даже пре­успе­вали. Отсюда вопрос: у чело­века, кото­рый пришел в Цер­ковь, есть моти­ва­ция или нет? Он хочет жить в Церкви? Если да, то ему нетрудно будет посмот­реть в сло­варь, запом­нить, что такое три­статы и идти дальше.

Кроме того, напрасно счи­тать, что Цер­ковь совсем не идет веру­ю­щим навстречу. Очень полезно посмот­реть на текст канона пре­по­доб­ного Андрея Крит­ского. Он пере­ве­ден с гре­че­ского, и во всех при­лич­ных изда­ниях есть рус­ский пере­вод с ком­мен­та­рием. Но есть еще цер­ков­но­сла­вян­ский ком­мен­та­рий более позд­ней редак­ции: неко­то­рые слова и выра­же­ния, дословно пере­ве­ден­ные с гре­че­ского, уточ­ня­ются на цер­ков­но­сла­вян­ском языке. Так, напри­мер, слово бес­сло­вес­ный имеет сноску – безум­ный. Все очень просто: это пере­вод гре­че­ского слова, корень кото­рого – логос – может озна­чать слово, а может озна­чать разум. Первый пере­вод­чик пере­вел это слово как бес­сло­вес­ный, а потом уже более вдум­чи­вый редак­тор понял, что надо пере­во­дить как безум­ный. И сде­лано это очень акку­ратно: текст оста­вили, но ком­мен­та­рий дали.

— А как, напри­мер, стоя на литур­гии, моля­щийся, не име­ю­щий доста­точ­ных знаний по исто­рии, поймет слова: Яко да Царя всех поды­мем, ангель­скими неви­димо дори­но­сима чинми (дори­но­сима – тор­же­ственно носи­мого, про­слав­ля­е­мого, от греч. дори – копье. Букв. дори­но­сима – копье­но­си­мого; в древ­но­сти, тор­же­ственно про­слав­ляя царей или вое­на­чаль­ни­ков, их сажали на щиты, подняв вверх, ста­вили щиты на копья и таким обра­зом носили их пред вой­сками. Издали каза­лось, что про­слав­ля­е­мых несут прямо на копьях. Ангель­скими чинми – ангель­скими чинами.)?

— Это вопрос не к моля­ще­муся, а к тому, как он про­хо­дил кате­хи­за­цию. Если не про­хо­дил, то пускай сам и про­хо­дит. Только пусть обра­ща­ется с вопро­сами не к рядом сто­я­щей бабушке, а непо­сред­ственно к свя­щен­нику. Потому что батюшка, если сам не объ­яс­нит, как мини­мум укажет нужную лите­ра­туру.

…А вообще всякое бывет. У меня был случай, когда в храме одна девушка с пани­кой на лице подо­шла ко мне и спро­сила: «Что мне делать? Я совер­шенно не пони­маю, что гово­рят свя­щен­ники». (В этом храме к тому же не самая удач­ная аку­стика.) Я ей ска­зала, что, конечно, лучше бы потом текст бого­слу­же­ния про­чи­тать, но сейчас можно просто помо­литься о том, чтобы всё, что гово­рят свя­щен­ники, они гово­рили и от ее имени. Она, видимо, таким обра­зом помо­ли­лась, после чего стояла с совер­шенно тро­га­тель­ным выра­же­нием лица. А ведь, соб­ственно, именно это свя­щен­ник и делает – он молится от нашего имени. Но Цер­ковь устро­ена так, что его голос служит выра­же­нием нашей общей молитвы.

О про­ис­хож­де­нии бого­слу­жеб­ного языка

Первый лите­ра­тур­ный язык славян, создан­ный свя­тыми рав­ноап­о­столь­ными Кирил­лом и Мефо­дием в IX веке, при­нято назы­вать ста­ро­сла­вян­ским (древ­не­цер­ков­но­сла­вян­ским) языком. Его осно­вой явился маке­дон­ский говор древ­не­бол­гар­ского языка, на кото­ром гово­рило сла­вян­ское насе­ле­ние гре­че­ского города Солуня (совр. Сало­ники). Именно этот говор был изве­стен «солун­ским бра­тьям». В ходе пере­вода Свя­щен­ного Писа­ния и бого­слу­жеб­ных книг с древ­не­гре­че­ского на этот язык ими был впер­вые раз­ра­бо­тан книж­ный стиль живого сла­вян­ского языка, отра­зив­ший вли­я­ние гре­че­ского син­так­сиса и вобрав­ший в себя боль­шое коли­че­ство ново­об­ра­зо­ван­ных по гре­че­ским образ­цам слов (Бого­ро­дица, Прис­но­сущ­ный и др.). В IX веке раз­ли­чия между сла­вян­скими язы­ками были незна­чи­тель­ными, и со своими пере­во­дами святые Кирилл и Мефо­дий отправ­ля­ются в Вели­кую Мора­вию, к запад­ным сла­вя­нам. Когда же хри­сти­ан­ство при­хо­дит на Русь, то здесь также появ­ля­ются бого­слу­жеб­ные книги, пере­пи­сан­ные с более ранних ори­ги­на­лов. Древним руси­чам был поня­тен язык этих книг – он имел общий с древ­не­рус­ским грам­ма­ти­че­ский строй и почти тож­де­ствен­ный основ­ной сло­вар­ный состав.

Вла­ди­мир Кирил­лин, доктор фило­ло­ги­че­ских наук, про­фес­сор, заве­ду­ю­щий кафед­рой фило­ло­гии Мос­ков­ской духов­ной ака­де­мии и семи­на­рии

Цер­ковно-сла­вян­ский язык возник во второй поло­вине IX века, во вре­мена святых Кирилла и Мефо­дия – про­све­ти­те­лей славян – в зна­чи­тель­ной мере как резуль­тат их пере­вод­че­ской дея­тель­но­сти. На этом языке никто нико­гда не раз­го­ва­ри­вал, он изна­чально был языком книж­ным и пред­на­зна­чался для нужд хри­сти­ан­ской Церкви: для бого­слу­же­ния, про­по­веди, пере­дачи биб­лей­ских, веро­учи­тель­ных, исто­ри­че­ских и других тек­стов.

С рас­про­стра­не­нием среди сла­вян­ских племен хри­сти­ан­ства и хри­сти­ан­ской книж­но­сти язык этот есте­ственно пре­тер­пе­вал изме­не­ния под воз­дей­ствием живых наре­чий. Посте­пенно появи­лись его запад­ная, южная и, позд­нее, восточ­ная раз­но­вид­но­сти. В сущ­но­сти, с момента воз­ник­но­ве­ния сла­вян­ской гра­моты пере­пис­чики книг, каждый в силу соб­ствен­ного разу­ме­ния, посто­янно стре­ми­лись к замене непо­нят­ных слов и грам­ма­ти­че­ских форм — напри­мер, гре­циз­мов, арха­из­мов, формы тво­ри­тель­ного падежа или двой­ствен­ного числа — на более понят­ные и совре­мен­ные им слова и формы. Так что язык этот не был совер­шенно застыв­шим, он по-своему все время раз­ви­вался.

Но когда на смену пере­пис­чи­кам в XVI–XVII сто­ле­тиях пришел печат­ный станок, этот сти­хий­ный про­цесс почти пре­кра­тился. Однако при этом почти сразу воз­никла про­блема исправ­ле­ния, редак­ти­ро­ва­ния и уни­фи­ка­ции цер­ков­но­сла­вян­ских тек­стов, ибо в бого­слу­жеб­ных книгах, напе­ча­тан­ных, напри­мер, в Москве, Киеве или Вильне, обна­ру­жи­лись замет­ные рас­хож­де­ния лек­си­че­ского, грам­ма­ти­че­ского, орфо­гра­фи­че­ского свой­ства – что вызы­вало сму­ще­ния и вся­че­ские соблазны.

Однако задача «пере­вода» литур­ги­че­ских тек­стов на рус­ский еще долго не ста­ви­лась. Вплоть до эпохи появ­ле­ния сино­даль­ного рус­ского пере­вода Свя­щен­ного Писа­ния (1876 г.) все исправ­ле­ния в молит­во­сло­виях и пес­но­сло­виях про­из­во­ди­лись сред­ствами того же цер­ков­но­сла­вян­ского языка, доста­точно бога­того и гиб­кого. Сами тексты от этого мало стра­дали – с точки зрения их худо­же­ствен­ных свойств, куль­турно-исто­ри­че­ской ассо­ци­а­тив­но­сти, духов­ного и бого­слов­ского содер­жа­ния.

На рубеже XIX–XX веков, тем не менее, в рус­ском цер­ков­ном обще­стве раз­го­ре­лись довольно жаркие споры о языке бого­слу­же­ния, поро­див­шие два лагеря энту­зи­а­стов — «нова­то­ров», рато­вав­ших за руси­фи­ка­цию бого­слу­жеб­ных тек­стов, и «кон­сер­ва­то­ров», отста­и­вав­ших непри­кос­но­вен­ность их цер­ков­но­сла­вян­ской при­роды.

Попытки изме­не­ний в бого­слу­жеб­ном языке ведутся и в наши дни. На Архи­ерей­ском Соборе 1994г. было при­нято реше­ние о созда­нии при Сино­даль­ной комис­сии по бого­слу­же­нию группы учёных спе­ци­а­ли­стов, спе­ци­ально пред­на­зна­чен­ной для необ­хо­ди­мого редак­ти­ро­ва­ния цер­ков­но­сла­вян­ских бого­слу­жеб­ных тек­стов. (Неко­то­рое время назад было поста­нов­ле­ние Комис­сии о неко­то­рых част­ных изме­не­ниях в бого­слу­жеб­ных текстах. – Ред.).

Но если уж допу­стить воз­мож­ность пере­вода бого­слу­жеб­ных тек­стов на рус­ский язык, то при этом нужно иметь в виду, что очень многие из них пер­во­на­чально были напи­саны по-гре­че­ски. Так что осно­вой для пере­вода в таких слу­чаях должна слу­жить не их цер­ков­но­сла­вян­ская версия, а именно ори­ги­нал. Но для такого труда, как мне пред­став­ля­ется, необ­хо­дим огром­ный талант пере­вод­чика, неза­у­ряд­ное знание гре­че­ского языка, причем языка времен созда­ния того или дру­гого текста. Вместе с тем, чтобы сколько-нибудь адек­ватно пере­дать духов­ную глу­бину и худо­же­ствен­ную силу пере­во­ди­мых тек­стов, нужно обла­дать не только огром­ной эру­ди­цией и поэ­ти­че­ским даро­ва­нием, но и, несо­мненно, соб­ствен­ным духов­ным опытом молитвы, бого­об­ще­ния, а также, если хотите, боже­ствен­ным вдох­но­ве­нием, подобно вели­ким гим­но­гра­фам про­шлого.

cтатья опуб­ли­ко­вана во 2(25)-м номере жур­нала «Фома».

Источник